Пиранья. Звезда на волнах - Страница 45

Пройдя немного в сторону ресторанчика, где оставался Пьер, Мазур остановился возле небольшой витринки. Иероглифов он не знал, но нетрудно было по выставленным в витрине вещичкам опознать сувенирный магазинчик. Он вошел внутрь, где под вентилятором скучал в полном одиночестве немолодой китаец, огляделся и принялся тратить деньги совершенно по-дурацки, как глупый турист, впервые попавший в эти экзотические места и бросавшийся на первое, что попало под руку, словно сорока на блестящие безделушки. Парочка сувенирных кинжальчиков-крисов, две яванских маски, фигурка варана из мыльного дерева, кожаные куклы…

Чуя солидного покупателя, китаец суетился, доставая с полочек все новые и новые чудасии. Мазур, наконец, смог ему втолковать, что пора остановиться. И без того сумма набралась внушительная. Как раз такая, чтобы сделать хорошему клиенту одолжение за счет фирмы…

– Да, вот что, – лениво сказал Мазур, когда хозяин выложил перед ним на прилавок громадный пакет. – Я могу от вас позвонить?

– Пожалуйста, сэр. – Китаец, не мешкая, достал из-под прилавка старомодный белый телефон, а сам деликатно удалился в заднюю комнатку.

Иные телефонные номера управления порта намертво врезались Мазуру в тренированную память – они были указаны на бумагах, с которыми он в качестве суперкарго «Нептуна» скитался по бюрократическим лабиринтам…

Первый звонок оказался пустышкой – на том конце провода не желали брать трубку. Второй номер. Трубку сняли, но переадресовали в другой департамент совершенно по-советски. Ну, наконец…

– Здравствуйте, – сказал Мазур на неплохом английском (уж никак не на пиджине, чертовски несолидно!). – Господин Рамачирака, это Раджаят из фирмы «Раджаят и Сингх»… Мне, право, неловко затруднять вас по столь пустяковому вопросу, но мой компаньон весьма настаивал…

– Простите, любезный господин, вы не могли бы выражаться более конкретно? – нетерпеливо отозвалась трубка.

– Охотно, – сказал Мазур, затаив дыхание. – Видите ли, панамское судно «Нептун», которое обычно швартуется именно на подведомственном вам пирсе, осталось должно нашему шипчандлеру определенную сумму, причем срок уплаты истек вчера… Сам я не проявляю особенного беспокойства, но мой компаньон прослышал…

Он умышленно оборвал разговор на этой именно фразе – вроде бы и не объяснил ничего (что там «прослышал» компаньон?), и в то же время словно бы и объяснил все…

– Ничем не могу пока что помочь, любезный господин… Раджпут, – чуть сварливо откликнулась трубка. Очевидно, собеседник принимал Мазура за представителя какой-то мелкой фирмочки, этакого коробейника, и не считал нужным с ним церемониться. – По-моему, «Нептун» должен вернуться в порт послезавтра, по крайней мере, так мне говорили. Тогда и можете выдвинуть к ним претензии…

– Значит, он в море сейчас? – спросил Мазур удрученно.

– Ну да, ну да, не в воздухе же, любезный господин… Раджхи. Вот тут мне подсказывают… позавчера они ушли, а дня через два должны вернуться…

– Позавчера? – не удержался Мазур.

– По-за-вче-ра, – отчеканила трубка. – Швартоваться они будут на прежнем месте. У вас ко мне есть еще какие-то дела?

– Никаких, – сказал Мазур. – Простите за беспокойство, до свиданья, любезный…

Услышав короткие гудки, замолчал, положил трубку, вежливо поклонился хозяину лавчонки и взял свой огромный пакет, упакованный так, словно он сам по себе был произведением искусства. Только китайцы так умеют.

Хозяин смотрел на него с мудрым восточным равнодушием к чужим непонятным делам.

Мазур поскорее убрался на улицу. Душа у него пела, ликовала душа, все прохожие казались милейшими, добрейшими, лучшими на свете людьми, все женщины – писаными красавицами, а этот город – прекраснейшим на свете.

На ловушку это никак не походило – ну кто мог ожидать, что в один из департаментов управления порта позвонит некий Раджаят? Раджаятов вкупе с Сингхами здесь даже больше, кстати, чем Ивановых в Москве… Нет, не ловушка. Следовательно, «Нептун» целехонек и продолжает гордо пенить здешние моря.

Ах, тестюшка, сукин кот… Плохо верится, что набрехал он неумышленно, что сам ошибся. Нет, никаких сомнений, все было продумано – авось да клюнет рыбка на приманку. Что, собственно, и произошло. Неужели тесть, якорь ему в задницу, рассчитывал, что зятек, оказавшись в Катан-Панданге, не догадается навести справки о своем «погибшем» судне?

Черт их поймет, здешних. В конце-то концов, старому интригану не менее, чем зять, необходим был внук, а это, обозревая события недавних ночей, вполне даже может произойти…

Интересно, что Мазур ощутил нечто похожее на укор совести: на свой лад тестюшка был хороший мужик. Отнесся со всей душой, дочку в жены отдал, наследным принцем сделал… Даже неловко как-то, нехорошо получилось…

Ну, ничего не поделаешь. Главное, сам Мазур как бы и ни при чем. Вернись шхуна на остров без него, тесть еще мог бы высказать немало «теплых» слов в адрес вероломного зятя, но теперь, когда никто не вернется, когда выяснится рано или поздно, что шхуна исчезла бесследно вместе со всеми, кто был на борту, вряд ли хоть один островитянин скажет худое слово в адрес беглого Джимхокинса. Будут считать, что погибли все до одного, а это совсем другое дело, это уже, как в старину говаривали, неизбежные на море случайности…

Вот только Лейла… Мазур до сих пор чувствовал эту сердечную занозу. Слишком хорошо понимал, что у него никогда уже не будет такой жизни, как на том островке, это даже не сравнишь с сытой и вольготной жизнью полного адмирала, тут другое…