Пиранья. Звезда на волнах - Страница 79

– Кто его знает… – Француз поднялся, на цыпочках прошел к двери, выглянул в коридор и, убедившись в полном отсутствии посторонних, снова тщательно дверь за собой прикрыл. – Джимми, ты с этим Слаем давно знаком?

– Лет пять, – осторожно сказал Мазур. – Никак нельзя сказать, чтобы были близкими друзьями, но есть за спиной парочка общих дел… Ну ты сам знаешь, как это бывает.

– Не хочешь – не отвечай, дело твое… Он про тебя что-нибудь такое знает, что может держать тебя в руках?

– Да брось, с чего ты взял?

– Уже полегче… – Пьер жадно покосился на бутылку, но не потянулся за нею, что было довольно-таки нетипично. – Не нравится он мне, Джимми. Глаз наметан, нюх не подводит…

– Случилось что-нибудь? – тихо, серьезно спросил Мазур.

– Да нет, ничего пока… Только он, знаешь ли, так и вынюхивает. Знаю я таких гнид, насмотрелся… Вопросики задает как бы невзначай, с подковырочкой и подвохом…

– Какие?

– Всякие. Каждый сам по себе вроде бы и безобидный, только человек бывалый сразу подметит, когда вопросики складываются в некую систему. Давно ли тебя знаю, чем занимаемся, насколько я с тобой откровенен, что у вас с девочкой, давно ли знакомы… И тому подобное. Точно тебе говорю, Джимми: если твой старый дружок и не шпик, то на кого-то определенно работает…

«Ага, вот что, – подумал Мазур без особой тревоги. – Столкнулись цэрэушный профессионализм и двадцатилетний опыт бродяжьей жизни. У таких вот хобо, вроде Пьера, чутье на шпиков должно быть фантастическое, поскольку без него в здешних местах и не выживешь».

– Я и сам за ним кое-что подмечаю… – сказал он с прежней осторожностью. – Гнильцой попахивает от старины Слая. Он всегда был неразборчив в знакомствах и подработках… Ну, а что делать? Не могу же я без веских оснований вышвырнуть на улицу старого дружка – это ведь само по себе довольно подозрительно, согласись… Пусть уж лучше на глазах будет, паскуда…

– Джимми, – сказал Пьер, старательно отводя глаза. – Отпустил бы ты меня, а? Чем хочешь поклянусь – молчать буду, как рыба, мне твои дела совершенно не интересны…

– Господи ты боже мой, – сказал Мазур с самым что ни на есть простецким видом. – Пьер, старина, разве я тебя держу? Дверь не заперта, можешь идти на все четыре стороны…

– Джимми, я не об этом. Отпусти по-хорошему, ладно? Как бы официально спиши на берег… Понимаешь? Чтобы мы разошлись без всяких обид и последствий…

Мазур посмотрел на него внимательно. Очень внимательно, без всякого добродушия в лице. Поднялся с кресла, не спеша преодолел разделявшее их расстояние, склонился над съежившимся в кресле французом и спросил с расстановочкой:

– Ты куда гнешь, ветеран Индокитая?

– Сам знаешь, – тихо ответил Пьер. – Джимми, если ты – обыкновенный бродячий авантюрист, то я – танцовщица из «Фоли-Бержер»…

Совсем тихо, с неприкрытой угрозой Мазур спросил:

– Интересно, ты понимаешь, что бывает с болтунами?

– А разве я болтаю на каком-нибудь углу? – спросил мгновенно покрывшийся крупным потом Пьер. – По-моему, я тебе ничем не навредил и не собираюсь… Джимми, у меня нет ни малейшего желания ни во что впутываться. У меня совсем противоположная жизненная задача: выжить бы, а если при этом и денег заработаешь, совсем хорошо… Вот я тебя и прошу: отпусти по-хорошему, официально, что ли… Чем угодно клянусь: я про тебя забуду моментально, едва отойду на десять метров…

Мазур усмехнулся:

– Интересно, с чего ты взял…

– Вы со Слаем неправильные. Оба, – сказал Пьер с видом человека, рискнувшего сделать последнюю, отчаянную ставку. – Понимаешь, бродяги не такие. Вяленые, что ли. Жилистые. А вы совсем другие. Вы явные горожане, сильные, загорелые, хваткие… но совсем другие. Уж я-то насмотрелся на неприкаянных бродяг и профессиональных авантюристов… Вы у нас проездом. И дела у вас другие…

– Наблюдательный ты наш… – сказал Мазур. – И не боишься, что я тебе голову оторву?

Пьер робко улыбнулся:

– У тебя была масса возможностей. Но ты ими что-то не воспользовался. Может, и сейчас обойдется… Ну зачем тебе меня убивать?

– Понял я, кажется, – кивнул Мазур. – И оставаться со мной боишься, и смыться без разрешения… А?

– Ну да, вот именно… Джимми, я ведь ничего не знаю и ни во что не лезу… Мне бы уйти…

А в самом деле, что с ним делать? Не убивать же? Поддаваясь шпиономании, можно допустить, что и он, согласно строчке барда, майор разведки и прекрасный семьянин… но не похоже что-то. Весь он, как на ладони. И встреча их произошла чисто случайно, вроде бы и ничего он не пытался выведать… В конце концов, веди он свою игру, кто ему мешал тихонечко ускользнуть? Уж наверняка не старуха стояла на пути, она вообще не брала на себя функций цербера…

– Ладно, – сказал Мазур. – Черт с тобой. Чует мое сердце, что уже сегодня мы с тобой разойдемся в разные стороны… да не трясись ты так, нет тут никакого кровавого подтекста! Пойдешь куда глаза глядят, только смотри у меня: и в самом деле напрочь обо мне забудь, жертва вьетнамской кампании…

Пьер прямо-таки просиял. И поторопился наплескать себе полный стаканчик, из чего Мазур заключил, что его незадачливый компаньон и в самом деле малость отмяк душою.

– Джимми! – сказал Пьер истово, опрокинув в рот содержимое посудины совершенно по-русски. – Можешь мне верить, молчать буду…

Он замолчал, услышав деликатный стук в дверь.

– Войдите! – пригласил Мазур, по-английски, естественно.

Вошла Мэй Лань, уже успевшая расстаться и с вызывающим нарядом шлюхи, и со слоем косметики в палец толщиной. Сейчас она вновь приняла чопорный вид примерной студентки: волосы распущены по плечам, подмазана самую малость, черные брючки, темная строгая блузочка, не хватает только очков и указки, чтобы сойти за учительницу младших классов…